Бронзовое облако - Страница 43

– Подожди, мы отвлеклись. Послушай, что я тебе скажу… А что, если вернуть все эти тела на место? – Сергей даже потряс Германа за плечо, словно пытаясь привести его в чувство. – Ты слышишь меня? Да очнись же ты! С минуты на минуту здесь может появиться милиция…

– Брось, Сергей, они не проедут, и ты это прекрасно знаешь…

– Ладно. Пусть не сейчас, но говорю же – дня через два-три… Так вот, одно дело, когда они…

– Слышал: в дровяном сарае… Что дальше? Ты предлагаешь разложить их на те места, где их настигла пуля?

– Именно! Понимаешь, все должно смотреться естественно. Какой-то маньяк ворвался в усадьбу и всех перестрелял. Все понятно. А вот совсем непонятно будет, если трупы обнаружат в сарае. Спрашивается: как они там оказались? Кому помешали? Да тому, кто находился в доме во все время снегопада. И кто эти люди? Имеют ли они отношение к убийству или нет?

– Если дом оформлен на меня, то все равно меня будут искать, – пожал плечами Герман. – Но я не помню, чтобы покупал дом. Зачем он мне, тем более когда я остался без жены…

– Послушай меня, я тебя очень прошу… Давай разложим тела на места… и уйдем. В три часа мы уже будем на трассе, Маша нас подберет и доставит домой. Все. Нас здесь не было. Не было, понимаешь?

– Нет. Не понимаю. Я ничего не понимаю. Зачем раскладывать трупы? Что ты такое говоришь?

– Надо, чтобы все выглядело естественным. И тогда, вероятно, будет проще вычислить, кто кого и за что убил. А так мы только все испортили…

– Но если бы мы этого не сделали, то тогда они сами испортились, разве не так? Мы спасли трупы от разложения… Сергей, меня уже тошнит от этих разговоров! Я отказываюсь это делать, потому что не вижу в этом никакого смысла.

– Для того чтобы понять, тебе надо успокоиться. Вот сядь, вдохни в себя побольше воздуха и попытайся представить себе, что ты – следователь. Что ты приезжаешь на место и находишь трупы в сарае. Что тебе сразу приходит в голову?

– Трупы завернуты в простыню. Значит, их сначала кто-то убил, а потом уже завернул и сложил в сарае. Причем сложить в сарае их мог как убийца, так и другой человек, не имеющий отношения к убийству. И что дальше?

– А то, что по расположению трупов специалист сможет определить, как действовал убийца, кто с кем танцевал, быть может, кто-то пил или ел, кто-то спускался с лестницы, кто-то в это время находился в спальне с женщиной, с мужчиной, это я так, грубо, схематично… Когда следователь выяснит личности убитых и опросит свидетелей, то станет ясно, в каких отношениях эти люди были друг с другом… А что, если это действительно не ты их убил?! И пригласить их сюда мог не ты, а кто-то другой. И тот факт, что у тебя в кармане оказался этот список, еще ни о чем не говорит. Его могли тебе просто подсунуть.

– Ты, наверное, забыл, что я – единственный, кто остался в живых из этой компании…

– А что, если в доме был кто-то еще… Кому удалось выбраться из дома во время снегопада? Кто-то, физически очень сильный? Прошу тебя, Герман, помоги мне разложить тела по дому так, как они были до моего прихода… Один я не справлюсь.

– А простыни? Куда ты их денешь?

– Сожгу в камине, а пепел выкину в окно.

– Может, ты и прав, хотя я так ничего и не понял… Но только давай выпьем сначала… Я не смогу вот так, на трезвую голову… А ты не видел мои сигареты?

– Видел. Лежали на столе. Куда ты их дел?

– Это была последняя пачка. Мы с тобой выкурили все, что были в доме, что нашли в машинах, в сумочках… Но у меня была почти новая пачка, моя пачка, я нашел ее в своей куртке, ну ты же помнишь…

– И что? Значит, ты ее уже выкурил. Сигареты рано или поздно кончаются, причем в самый неподходящий момент. Попытайся прожить остаток дня без сигарет. Ты прав, надо бы немного выпить. Меня и самого начинает колотить, когда я только представлю, что мы сейчас спустимся в этот сарай… Иди, разливай коньяк, а я принесу закуску…

Сергей вернулся с тарелкой сыра, банкой мясных консервов и большим клином холодного шоколадного торта.

– Я искал ветчину и хлеб – не нашел.

– Съели, наверное, вчера, – равнодушным голосом отозвался Герман.

– Нет, вчера мы, конечно, ели, но я специально оставил большой кусок ветчины и хлеб на сегодня. Подумал, что нам надо будет плотно поесть перед тем, как мы двинемся в путь. Но в холодильнике – лишь остатки салатов, на которые невозможно смотреть… Надо бы выбросить…

– Давай сыр. Вот твоя рюмка. Сергей, когда же все это закончится?! Я не могу больше находиться здесь…

– Вот только не надо истерик. Между прочим, я здесь вообще ни при чем..

– Я слышал… Жалко, сигареты кончились…

Они выпили, закусили сыром и тортом.

– Итак. Давай вспомним, кто где лежал…

– Писательница эта… на лестнице… Это я помню, – сказал Герман и застонал. – Невозможно!

– Дальше?

– Толстяк Бим с Васильевой – в спальне на кровати. Кислова, риелтор, та, что в бальном платье, в зале на полу… Вот здесь… Сперанский, который со шрамами от пластической операции за ушами, под столом… Это уже четыре трупа. Еще кухарка Юдина на кухне… Пять. Писательница на лестнице – шесть. И Сема в машине – семь.

– Ну что, пошли?

– Еще выпьем… Я боюсь, – признался Герман. – Может, ты придумаешь что-нибудь другое?

– Еще по одной – и пошли. У нас не так много времени.

– А если трупы испортились?

– Так мороз! – заорал на него Северцев. – Соображать надо! Ты мужик или нет? И вообще, я могу тебя здесь бросить и уйти. Это по твоей вине я здесь оказался. Это ради тебя я встретил Новый год с этими мертвецами! А ну-ка поднимайся и пошли! Мы должны оставить все так, как было до моего появления. И это у тебя, наконец, отшибло мозги, и ты ничего не помнишь…